8 сентября на «Любимовке» проходит Fringe-программа — читки пьес, исследующих новые формы и расширяющих язык театра. По просьбе редакции блога ридеры фринджа сформулировали вопросы к драматургам, чьи тексты вошли в программу дня. Публикуем интервью с Зухрой Яниковой, автором текста «Опыты с шифром Виженера» и пьесы «Тагир и Зухра», прочитанной в рамках основной программы.

 

 

Как ты себя идентифицируешь в театральном процессе, как обозначаешь себя и то, чем занимаешься?

 

В театральном процессе я полный ноль — в плане насмотренности, соучастия, сопричастности, теоретического знания. И в том смысле, что я работаю на нулевом его этапе — текстовом. Себя идентифицирую как писательницу, драматурга, то есть ближе к литературе.

 

Когда-нибудь полученное голосовое сообщение выбивало тебя из колеи обычного дня?

 

Вот так, с кондачка, не вспомню такую ситуацию. Если вопрос о биографичности текста, то нет, он вымышленный от начала и до конца. 

 

Как родилась идея «Опытов с шифром Виженера»?

 

Идея пьесы появилась в рамках моего проекта «шифропоэзия» — работы над созданием текстов, включающих в себя шифрование и дешифровку посланий. Я использовала в стихах азбуку Морзе, шифр Брайля. Когда стала работать с матрицей Виженера, поняла, что следующим этапом проекта может стать его использование в создании драматического произведения.

 

Если говорить глобально об идее использования шифров в литературе, то меня вдохновляла Ада Лавлейс как создательница нового и очень актуального для нас языка. Ещё письменность Нюй-Шу — способ коммуникации женщин в Китае, когда они не могли получать образование и учиться писать. Сегодня я узнала про неграмотную поэтессу из Индии — Зарефу Ян, которая придумала свой способ записи стихов, потому что не владела письмом. Я рассматриваю криптографию как новый способ существования женщины в литературе и как продолжение традиции, заданной Лавлейс.

 

Твою пьесу можно прочитать, как попытку трансформировать травматический опыт другого человека в художественное произведение. Ты согласна с этой трактовкой?

 

Я предпочитаю не вмешиваться в чужие интерпретации. Эта трактовка ценна и равнозначна любой другой, если есть контакт с текстом. Если же говорить о моей идее, то я писала монопьесу о расщеплении персоны, отстранении от себя и рационализации, возникших из-за отсутствия чуткости к себе и к другому. В общем, о банальности и повседневности зла.

 

Над материалом работала Анна Юсина

Фото: Юрий Коротецкий и Наталия Времячкина